Вице-президент, академик Союза экспертов в области управления «Международная Академия менеджмента», член Экспертного совета (жюри) конкурса управленцев «Менеджер года», научный руководитель Института экономики Российской академии наук Руслан Гринберг — о том, почему в России провалился праволиберальный эксперимент реформаторов
В туристическом городке Суздале прошел Российский экономический конгресс. И вот что бросается в глаза. Когда власть принимает в сфере экономики не взвешенное решение, появляются разговоры, дескать, а что вы хотели, наша экономическая школа убита. Но доклады в Суздале, как показалось корреспонденту «КП» Евгению Арсюхину, говорят об обратном: мы любому Кембриджу фору дадим! Так в чем же дело? Наши экономисты только в теории сильны? С этого вопроса мы и начали беседу с организатором конгресса, ведущим экономической программы на Радио «КП», директором Института экономики РАН Русланом Гринбергом.
ПОВТОРИЛИ 1917 ГОД
— Где ваши академики и гении, когда чиновники откровенно блуждают в трех соснах?
— Власть имеет собственные научные центры. Они появились во времена Горбачева. А это была эпоха преклонения перед Западом. Западная же экономическая мысль тогда переживала жесткий правый крен: долой государство! Оно, дескать, не решает проблем, государство — это и есть проблема. Эти идеи властные экономические центры и переняли. Получилось, как в 1917 году. Мы тогда из всего комплекса западных идей взяли самые левые. Хотя была же тогда Роза Люксембург, был Карл Каутский, они толковали о том, что социализм можно «вставить» в капитализм и всем будет хорошо, и работнику, и буржую. Но нет, нам не надо полутонов. Точно так же в 90-е власть взяла все самое крайнее, только не левое, а правое.
Академические ученые СССР давали советы Горбачеву. И он пытался идти средним путем — дать и свободу, и справедливость. Но его смела нетерпеливая московская интеллигенция, которой поверил остальной народ. Поверил, что колбаса вырастает из свободы.
— Но это же давно минувшие времена!
— Минувшие. Но затем началась консервация власти. Одни и те же чиновники управляют, передают власть друг другу, их обслуживают одни и те же консультанты. Дуют чиновникам в уши — у нас рост! Академики возражают — да, рост, но без развития! Власть отмахивается. Властные консультанты добавляют масла в огонь: СССР потемкинской деревней был, чем быстрее все советское разрушим, в том числе образование бесплатное, здравоохранение, тем лучше. Мы возражаем: Сталин был преступник, и что теперь, взорвать здание МГУ на Воробьевых горах, которое при нем построили?
— В общем, вас игнорируют.
— Да не в этом дело. Власть не обязана нас слушать. Просто если бы власть менялась, с ней менялись бы и эксперты. Я не говорю, что новые эксперты непременно лучше старых. Но то, что они другие, просто другие, это уже хорошо.
«ПРИНТЕРЫ» ВОВСЕ НЕ ВЗБЕСИЛИСЬ — ОНИ ВОССТАЛИ
— Что случилось с нашей Думой? Почему она вдруг принялась выпускать законы, сплошь запретительные и такие спорные?
— Дума становится все более декоративной. Сильнейший перекос в сторону исполнительной ветви власти налицо. Понимают ли это сами депутаты? Уверен, что да! И вот этот поток законов… это такое неосознанное восстание, мне кажется. Дума стремится напомнить о себе — ау, я есть! Вот вам нравится «закон Димы Яковлева»?
— Нет.
— И мне нет. Но большинство россиян за. А что такое демократия, как не власть большинства?
— Поговорим о других центрах принятия решений. У нас, похоже, появляется новый центр силы, который и не в исполнительной, и не в законодательной ветвях власти. Это ЦБ. Центробанк хочет войти в правительственную комиссию, которая определяет уровень тарифов на услуги ЖКХ. Дескать, как мы можем отвечать за инфляцию, если не контролируем то, что ее порождает?
— Забавная ситуация. В последние 20 лет мне интересно было слушать, как отвечало руководство ЦБ на упреки, что, мол, инфляция очень высокая. «У нас-то все хорошо, — говорили в ЦБ. — Денежную массу строго контролируем». И наконец-то ЦБ признает, что именно факторы, не имеющие ничего общего с размером денежной массы в стране — например, те же тарифы, — дают решающий вклад в инфляцию, особенно в нашей стране, покрытой естественными и неестественными монополиями. Правда, и тут опять крайность. Признали и сразу захотели сами тарифы регулировать. Это нелепость, такое ни один ЦБ в мире не делает.
Что же до нового центра силы, ну, тут обычная аппаратная борьба. Каждое ведомство хочет взять себе побольше прав, конкурирует с другими… Вот, будут строить на базе ЦБ мегарегулятор, который примется регулировать и фондовый, и финансовый, и страховой рынки. Я с этим не очень согласен. В мире есть и положительный, и отрицательный опыт создания таких монополий.
СБРОСИТЬ «СОЦИАЛКУ» — ЭТО УДОБНО
— Нефть дорогая, бюджет тоже вроде не из дыр состоит, кризиса в жестком виде нет. И тем не менее именно сейчас сокращают число школ, вводят платные предметы, увольняют учителей… Реализуют программу оптимизации бюджетных расходов, задуманную еще экс-министром финансов Алексеем Кудриным. В чем тут смысл?
— Это — следствие все той же жесткой правой идеологии, про которую мы уже говорили. Она впитана с молоком матери лет 20 назад, и от нее никак не могут избавиться. На Западе уже отказались от жесткого рыночного фундаментализма. Там прагматика во главе угла. Пора бы и нам понять, что глупо придерживаться догм, которые у себя на родине потерпели крах.
Но у нас дело фундаментализма живет. Идет тотальная коммерциализация тех сторон жизни — образования, здравоохранения, культуры, — которые рыночными быть в принципе не могут. Говорят: ну раз государство ни на что не годно, нужно государство от всего отстранить.
А вообще эта идеология удобна для власти. Меньше бюджетных проблем, гарантия стабильности государственных финансов, ниже макроэкономические риски…
— Ну раз удобна, так и хорошо!
— Плохо. Рисков как раз становится больше. Общество сильно некой массой здоровых и хорошо образованных людей. А у нас реформы ведут к тому, что таких все меньше. Возникает феодальный такой капитализм, когда 10% граждан имеют все, а остальные как хотите: найдете деньги — лечитесь, не найдете — помирайте.
— А почему все-таки вот именно сейчас делают эти реформы — сокращают бюджетные расходы в социалке?
— Когда есть деньги — можно начинать восстанавливать некие важные вещи, утраченные в 90-е годы, например, соцзащиту. Но у нас это стало похожим на зуд реформирования с декоративным общественным обсуждением. Получилась ловушка. Чем дольше вы отстраняете государство от образования-здравоохранения, тем хуже эти системы работают.
ЧТО В СУХОМ ОСТАТКЕ
К чему зовут «рукопожатые»
— Я тут на днях говорил с одним рукопожатым экспертом, — продолжает говорить Руслан Гринберг. — И он сказал мне буквально следующее: «Ну что ты, Руслан, все за справедливость ратуешь. Ты же понимаешь, что есть субъектный народ — эффективные менеджеры, и объектный, то есть те, кто с руки работодателя питается. И пока субъектный народ не вымрет, ничего у нас хорошего не будет».
Беда в том, что так называемая элита мыслит только о деньгах. Эта идеология идет вниз. Получается, что даже если ты не предприниматель, то ведешь себя как предприниматель! Вот, скажем, врач в городской поликлинике — он не взятки берет, а плату из рук в руки за свою работу. Как бизнесмен. У нас вообще нет коррупции! Просто у нас все за деньги. Коррупция — это зло, но народная коррупция, на мой взгляд, неизбежна. Более того, отчасти она выступает стабилизатором общества.
— И чем все закончится?
— Коммерциализация ведет к ускоренной деградации человеческого потенциала. Я вижу это и по своим коллегам. Они, чтобы сделать деньги, работают на трех-четырех работах, читают лекции в левых институтах, при этом сами ничему не учатся и как профессионалы катятся назад. Что самое плохое — это необратимо. Даже если им вдруг дать много денег на основной работе, они свой чес не оставят. Понятно только одно. Люди бегут от инфляции. Никто не верит, что она у нас шесть процентов. Для человека важна продуктовая инфляция, а она тем выше, чем человек беднее. Для бедняка рост цен может за год быть и 20%, и 25%.
Это значит, что нам надо бедность прежде всего побеждать. Ну а тут без государства никак. За волосы из болота бедняки себя не вытащат. Генетически мы — каждый в отдельности — умные люди. У нас есть 20 — 30 нормальных вузов, и нам надо поддерживать науку, культуру, формировать промышленную политику. У нашего властного тандема — правильная риторика. Я понимаю, что воплотить ее в жизнь трудно, весь мир — в мировоззренческом тупике. Перспективы у нас все-таки хорошие. Надо взять курс на гуманную модель жизни, на сцепку капитализма и социализма, отказаться от эгоистической философии и после 20-летнего забвения общественного интереса вернуться к этому понятию.
ИСТОЧНИК KP.RU